Дух нечистый, дух порочный, Как прокрался ты ко мне? Для чего ты в час полночный Здесь, со мной наедине? Нет в очах твоих привета, Как на давнем мертвеце, Лед бесстрастья на лице, Злобной радостью одетом,- Только демонский восторг Смех неистовый исторг С уст, и он вместо ответа Мне понятно говорит: "Сам ты звал, за данью верной Я пришел!.." Так лицемерный Демон душу сторожит. Так он вьется, в час паденья, Над главой во тьме ночей И вливает яд волненья В сердце холодом речей. Чудны, страшны эти речи! Часто им внимает ум, И от каждой новой встречи Больше в сердце мрачных дум. Дух коварный искушенья Ими душу окружит И мятежное сомненье В чистом сердце поселит. Всё, что юношу пленяло Дивным блеском красоты, Что невольно увлекало В область мысли и мечты,- Осмеет он; и под маской Долгой опытности свет, Безобразя черной краской Зла, страданья, горя, бед, Назовет темницей душной; И, ребенок простодушный, Ты погиб, когда его - Силой духа своего - Не отвергнешь!.. <1839> |
Примечания
Печатается по тексту первой публикации.
Впервые опубликовано: МиЗ, с. 25-27.
В собрание сочинений впервые включено: ПССт 1927.
Автограф не найден.
Источником стихотворения является "Демон" Пушкина (ср. реминисценцию в ст. 18-20; у Пушкина: "Его язвительные речи Вливали в душу хладный яд"; вариацию этих строк см. в стихотворении "Смерти", ст. 6-8). В романтической лирике 1830-х гг. "демон" чаще всего олицетворял рационалистический скептицизм, "земную существенность", которой противопоставлялось "идеальное", "божественное", поэтическое начало.