В городе волны по улицам бродят, Ловят детей, гувернанток и дам, Люди естественным это находят, Сами они подражают волкам. В городе волки, и волки на даче. А уж какая их тьма на Руси! Скоро уж там не останется клячи... Ехать в деревню... теперь-то? Merci! Прусский барон, опоясавши выю Белым жабо в три вершка ширины, Ездит один, изучая Россию, По захолустьям несчастной страны: "Как у вас хлебушко?" - "Нет ни ковриги!" -"Где у вас скот?" - "От заразы подох!" А заикнулся про школу, про книги - Прочь побежали. "Помилуй нас бог! Книг нам не надо - неси их к жандарму! В прошлом году у прохожих людей Мы их купили по гривне за пару, А натерпелись на тыщу рублей!" Думает немец: "Уж я не оглох ли? К школе привешен тяжелый замок, Нивы посохли, коровы подохли, Как эти люди заплатят оброк?" "Что наблюдать? что записывать в книжку?"- В грусти барон сам с собой говорит... Дай ты им гривну да хлеба коврижку И наблюдай, немчура, аппетит... (13 июля 1874) |
Примечания
Печатается по копии ИРЛИ, с исправлением в ст. 18 ("В прошлом году у прохожих людей" вместо "В третьем году у проезжих людей") по черновому автографу ИРЛИ.
Впервые опубликовано В. Е. Евгеньевым-Максимовым в статье "Предсмертные думы Н. А. Некрасова": 3, 1913, No 6, с. 30--31.
В собрание сочинений впервые включено: ПССт 1927.
Черновой автограф, без заглавия, с датой: "13 июля", мало отличающийся от окончательного текста,-- ИРЛИ, ф. 203, No 27. Сохранилась копия А. А. Буткевич - ИРЛИ, ф. 203, No 45.
Внесено Некрасовым в список стихотворений, созданных или завершенных им в 1874 г. (ИРЛИ, ф. 203, No 42). Датируется (на основании чернового автографа и указанного списка) 13 июля 1874 г.
Стихотворение является откликом на процесс участников кружка революционера-народника А. В. Долгушина (1848--1885), обвинявшихся "в составлении преступных воззваний, в напечатании и распространении их с целью возбуждения населения к бунту". Дело "долгушинцев" слушалось в Сенате с 9 по 15 июля 1874 г. Находясь в это время в Чудовской Луке, Некрасов, вероятно, не имел возможности познакомиться с судебными хрониками, публиковавшимися в "Голосе" и "Московских ведомостях" начиная с 10 июля. Но он мог ранее получить сведения о ходе следствия от одного из защитников, своего давнего (еще со времен "Современника") знакомого В. П. Гаевского, с которым он встречался по делам Литературного фонда в конце мая перед отъездом в Чудовскую Луку и в конце июня в одну из своих поездок оттуда в Петербург. Зачеркнутый, например, в автографе вариант "Власа возили на Троице в Питер" как раз отражал момент предварительного разбирательства, проводимого незадолго до судебных заседаний (троица в 1874 г. приходилась на 19 мая).
Используя известия о свирепствовавших тогда во многих захолустьях России волках и следуя литературной традиции их аллегорического изображения, Некрасов воспроизводит атмосферу правительственного террора, охватившего страну в середине 1870-х гг. (см. об этом: Чуковский К. Мастерство Некрасова. Изд. 4-е. М., 1962, с. 677--678; Ломан О. В. Усадьба Н. А. Некрасова Чудовская Лука. - Некр. сб., I, с. 257--258). В пятой, наиболее острой строфе стихотворения слова крестьянина о "книгах" близки к свидетельским показаниям людей из народа, сообщавших о том, как осенью 1873 г., т. е. в "прошлом году", на дорогах и В деревнях Московской, Калужской и Смоленской губерний "прохожие" раздавали бесплатно или за небольшую цену непонятные "книжки", которые были у них отобраны местными или городскими властями и оказались, как выяснилось, отпечатанными "долгушинцами" в собственной типографии брошюрами-прокламациями "Русскому народу" и "Как должно жить по закону природы и правды" (см. упомянутые газетные хроники, а также: Гаркави, с. 14-16).
Прусский барон, путешествующий по России, в творчестве Некрасова имеет своих предшественников - офранцузившегося графа Гаранского, составляющего "путевые записки", и барона фон дер Гребена из "Медвежьей охоты", утверждавшего, что русскому народу "пути к развитью заградил сам бог". Лишая "путешественника" какого-либо сочувствия к крестьянам, поэт заменяет вложенную в его уста в черновике фразу "Как они бедные платят оброк?" на более свойственный ему недоуменный вопрос "Как эти люди заплатят оброк?". Возникающая из стихотворения в целом картина бедственного положения крестьянства, его темноты и забитости пронизана тем же скорбным чувством, что и родственное ей гневное высказывание Н. Г. Чернышевского о рабском состоянии всех сословий в России "сверху донизу", охарактеризованное В. И. Лениным как "слова настоящей любви к родине, любви, тоскующей вследствие отсутствия революционности в массах великорусского населения" (Ленин В. И. Соч., т. 26. Изд. 5-е. М., 1961, с. 107).
Посылая это стихотворение вместе с другими материалами, имеющими отношение к подготовке июльского номера "Отечест венных записок", Некрасов писал А. М. Скабичевскому в июле (после 13) 1874 г.: "При сем стихи, вдохновленные новейшими событиями. Хорошо бы их напечатать, а еще лучше не печатать. Прочтите их и передайте Плещееву. Не надо их списывать и распространять. Я их со временем вклею в свою книгу, а если они походят по рукам, как опасный товар, тогда пропадут". В 1876 г. Некрасов направил "Путешественника" вместе с другими стихотворениями в редакцию "Нового времени"; сохранилась копия А. А. Буткевич, снятая с семи из них, в том числе и с названного стихотворения, приложенная к переписанному ею же сопроводительному письму Некрасова к А. С. Суворину от 1 мая 1876 г. (изменение в ст. 18 "Путешественника" относится, по-видимому, к этому времени и было связано с попыткой приспособить стихотворение к публикации). Но стихотворение в газете Суворина напечатано не было.