Нет! не поможет мне аптека, Ни мудрость опытных врачей: Зачем же мучить человека? О небо! смерть пошли скорей! Друзья притворно безмятежны, Угрюм мой верный черный пес, Глаза жены сурово нежны: Сейчас я пытку перенес Пока недуг молчит, не гложет, Я тешусь странную мечтой, Что потолок спуститься может На грудь могильную плитой. Легко бы с жизнью я расстался, Без долгих мук... Прости, покой! Как ураган недуг примчался: Не ложе - иглы подо мной. Борюсь с мучительным недугом, Борюсь - до скрежета зубов... О муза! ты была мне другом, Приди на мой последний зов! Уж я знавал такие грозы; Ты силу чудную дала, В колючий терн вплетая розы, Ты пытку вынесть помогла. Могучей силой вдохновенья Страданья тела победи, Любви, негодованья, мщенья Зажги огонь в моей груди! Крылатых грез толпой воздушной Воображенье насели И от моей могилы душной Надгробный камень отвали! 1876 |
Примечания
Печатается по ПП, с. 7--8.
Впервые опубликовано: ОЗ, 1877, No 1, с. 277--278, под заглавием: "Вступление", с подписью: "Н. Н." (перепечатано: ПП).
В собрание сочинений впервые включено: Ст 1879, с. III. В прижизненные издания "Стихотворений" Некрасова не входило.
Автограф первоначальной редакции, с более поздними вставками для наборной рукописи, под заглавием: "Музе" и с указанием наборщику: "1. Потом из тетрадки набирай страницы 5, 6, 9, потом лист 2, 3 с лоскутком вначале",-- ГБЛ, ф. 195, п. 1, No 13 (опубликован частично: ПСС, т. II, с. 607, более полно: ПП 1974, с. 139). Сохранилась также копия А. А. Буткевич, контаминация разных редакций,-- ИРЛИ, Р. II, оп. 1, No 40 (опубликована: Ст 1879, т. IV, с. С).
Комментируемое произведение открывало лирический цикл "Последние песни" (ОЗ, 1877, No 1), в который вошли также стихотворения "Сеятелям", "Отрывок", "Молебен", "З<и>не" ("Двести уж дней..."), "Пророк", "Дна идут... всё так же воздух душен" "Скоро стану добычею тленья...", "Друзьям". Цикл был продолжен в следующем номере "Отечественных записок"; "З<и>не" ("Пододвинь перо, бумагу, книги!.."), "Поэту" ("Любовь и Труд - под грудами развалин..."), "Горящие письма", "Приговор". В нем выражены тяжелые переживания Некрасова во время предсмертной болезни (см. выше, с. 474, 475, 476) и его раздумья об общественном призвании поэта. Каждое стихотворение неповторимо: перевоплощение библейских мотивов в революционные в "Пророке", демократическая по содержанию аллегория стихотворения "Сеятелям" лирический дневник в посланиях "Зине", исповедальный характер элегий "Скоро стану добычею тленья...", "Дни идут... всё так же воздух душен", обличительные мотивы стихотворения "Приговор", лирико-символический смысл "Молебна". Скрепляет цикл идея служения "великим целям века". В цикле вырисовывается собирательный тип лирического героя, революционера-подвижника, изображены широкомасштабные конфликты, отражающие историю русского освободительного движения. Цикл "Последние песни" с примыкающими к нему произведениями справедливо расценивается как "поэтическое завещание" Некрасова (см.: Евгеньев-Максимов В. Е. Поэтическое завещание Н. А. Некрасова. (Сборник "Последние песни"). - Некр. сб., I, с. 37--50, а также: Саксонова М, М. Книга Н. А. Некрасова "Последние песни". - Тр. Ташкентск. гос. ун-та. Нов. сер., 1960. вып. 159; Сивцова Н. С. [Образ автора "Последних песен". - Полярная звезда, Якутск, 1971, No 3; Краснов Г. В. Последняя книга поэта. - ПП 1974).
"Вступление к песням 1876--77 годов" Некрасов рассматривал как "предисловие" к циклу, как "прощание с жизнью" (ЛН, т. 49--50, с. 192). В "Последних песнях" стихотворение открывало первый отдел книги. В нем два мотива, два состояния героя - ощущение конца, самоотпевание, и самовоскрешение, возрождение. "Вступление..." родилось из первоначальной редакции стихотворения "Музе", описывающего физические и нравственные муки героя. Для окончательной редакции заново написаны последние три строфы, в которых с редким лирическим проникновением выражена сила духа поэта.
Стихотворение, как и другие произведения цикла "Последние песни", встретило многие сочувственные отклики. Ф. М. Достоевский писал: "Прочел я "Последние песни" Некрасова в январской книге "Отечественных записок". Страстные песни и недосказанные слова, как всегда у Некрасова, но какие мучительные стоны больного. Наш поэт очень болен и - он сам говорил мне - видит ясно свое положение. Но мне не верится" (Достоевский Ф. М. Полн. собр. художеств. произв., т. XII. М. --Л., 1930, с. 31). Н. Г. Чернышевский сообщал А. Н. Пыпину из сибирской ссылки в августе 1877 г.: "Глубоко скорблю <...>, если, когда ты получишь мое письмо, Некрасов еще будет продолжать дышать, скажи ему, что я горячо любил его как человека, что я убежден: его слава будет бессмертна, что вечна любовь России к нему, гениальнейшему и благороднейшему из всех русских поэтов" (Чернышевский Н. Г. Полн. собр. соч., т. XV. М., 1953, с. 88).