Cлова на букву "Ж"

1. Макар Осипович Случайный

Входимость: 10. Размер: 107кб.

Часть текста: Осипович Случайный I — Милостивый государь! Как вы смели наступить мне на ногу и не извиниться?! Вы забываетесь! Из этого может выйти история! — А по мне хоть география! Разговор на бале Бал. Комнаты набиты самым пестрым народом. Много различных пехотинцев; кавалеристов, кажется, ни одного. Это бал, как бы сказать? среднего круга. Именно среднего, хотя вы и встретите тут двух-трех аристократок с мужьями; но они здесь как доказательство того, что общество тянется непрерывною цепью через все ступени гражданской жизни, — они, сказать точнее, переходные звенья от высшего круга к среднему. У подъезда три-четыре четверни, а последние экипажи — извозчичьи, кареты парами да дрожки. Эти балы бывают довольно скучны, потому что большинство гостей стеснено аристократией, которая обращает на себя общее внимание, зевает сама от скуки, дует губы и губки, танцует из милости. Здесь нечто вроде вавилонского столпотворения, где одни не понимают языка других. Балы этого рода бывают обыкновенно у людей случайных, ставших, по заслугам или иначе, на видную степень и необходимо имеющих, вследствие того, частые сношения с знатью, наряду с которою поместила их табель о рангах, а не порода. На таких балах всегда бывает ужасно много суматохи: всё что-то невпопад и как-то ненатурально связано. Дело подходило к ужину; готовились танцевать мазурку. Молодой человек лет двадцати пяти выбрал поудобнее место, в простенке между окнами, и ожидал, задумавшись, начала мазурки. Но музыканты только шумели, настраивали скрыпки, перебирали ноты. Струны лопались, натягивались новые, а между тем суетливая молодежь осаждала музыкантов вопросами: играете ли из «Фенеллы», из «Цампы», из «Роберта» или «Нормы»?.. а какой-то франт, украшенный реденькими рыжеватыми усиками и лысиной, в синем фраке, с virtuti militari [1] в петличке, кричал громче всех,...

2. Опытная женщина

Входимость: 10. Размер: 97кб.

Часть текста: жизнию». Отчаявшись, как видно, встретить кого-нибудь из знакомых или найти что-нибудь привлекательное, Зеницын смерил глазами в десятый раз общество, зевнул протяжно прямо в лицо хозяину и направил стопы свои прямо к двери. Сделав несколько шагов, он вдруг остановился, как бы пораженный чем-то нечаянно. Внимание его привлекла пара танцующих, промелькнувшая мимо его. Разумеется, глаза Зеницына летели за лучшею половиною — за дамою. Она была красавица. Высокая, стройная, с черными, выразительными глазами, с розовым ротиком, белым, очаровательным личиком, в прекрасном бальном костюме, она показалась Зеницыну каким-то небесным существом, чем-то поэтическим, упавшим нечаянно с неба в кучу этих горбатых, земных барынь и барышень, у которых отнимали последнюю привлекательность явные претензии на красоту и любезность, изящество в наряде и ловкость в танцах. Зеницын почти бегом возвратился на другой конец залы и поспешно занял место, с которого мог удобнее рассмотреть поразившую его даму. Чем более он смотрел, тем она казалась ему восхитительнее; довольный, что наконец нашел пищу для своего праздного взора, он почти в продолжение двух часов не сводил глаз с очаровательной брюнетки. Им овладело желание узнать ее фамилию. В надежде встретить кого-нибудь из знакомых Зеницын опять принялся расхаживать по зале, не теряя, однако ж, из виду незнакомки. — Ты ли это, Зеницын? Каким трактом, какими судьбами попал ты сюда? — раздался голос сзади Зеницына, и чья-то рука в то же время ухватила его за плечо. Зеницын ничего не слышал, занятый: своею незнакомкою. — Постой, братец, — продолжал голос, — куда ты торопишься? Привык в Петербурге...

3. Авдотья Панаева. Воспоминания. Глава девятая

Входимость: 11. Размер: 42кб.

Часть текста: В 1848 году мы жили летом в Парголове; там же на даче жил Петрашевский, и к нему из города приезжало много молодежи [132]. Достоевский, Плещеев и Феликс Толль иногда гостили у него. Достоевский уже не бывал у нас с тех пор, как Белинский напечатал в "Современнике" критику на его "Двойника" и "Прохарчина". Достоевский оскорбился этим разбором. Он даже перестал кланяться и гордо и насмешливо смотрел на Некрасова и Панаева; они удивлялись таким выходкам Достоевского. Петрашевский не бывал у нас, но знал Панаева и иногда при встрече разговаривал с ним. Петрашевский имел всегда вид мрачный; он был небольшого роста, с большой черной бородой, длинными волосами, всегда ходил в плаще и в мягкой шляпе с большими полями и с толстой палкой. Дачников тогда в Парголове проживало немного, так что все знали не только друг друга в лицо, но и образ жизни каждого. Частые сборища молодежи у Петрашевского были известны всем дачникам. Петрашевского часто можно было встретить на прогулках, окруженного молодыми людьми. В 1848 году Кавелин и Редкин оставили Московский университет и переселились в Петербург искать себе другого рода службу. Многие винили Грановского за то, что он остался при университете. Но Грановский прямо заявил, что никогда не оставит Московского университета, что бы там ни творилось. "Я не могу жить без Московского университета, - твердил он, - и никакие перемены в нем не заставят меня бросить его!" В это время Грановский приехал на короткое время в Петербург по делам. Он погостил у нас на даче два дня вместе с Кавелиным. В 1848 году строгость цензуры...

4. Три страны света. Комментарии

Входимость: 13. Размер: 225кб.

Часть текста: С, 1848, № 10 (ценз. разр. — 30 сент. 1848 г.), с. 169–274, № 11 (ценз. разр. — 31 окт. 1848 г.), с. 39–148, М 12 (ценз. разр. — 30 ноября 1848 г.), с. 307–410; 1849, № 1 (ценз. разр. — 31 дек. 1848 г.), с. 165–274, № 2 (ценз. разр. — 31 янв. 1849 г.), с. 315–418, № 3 (ценз. разр. — 28 февр. 1849 г.), с. 107–230, № 4 (ценз. разр. — 31 марта 1849 г.), с. 279–380, № 5 (ценз. разр. — 80 апр. 1849 г.), с. 73–172, с подзаголовком: «Роман в осьми частях» и подписями: «Н. Некрасов. — Н. Станицкий» (перепечатано: главы V–VII, X части четвертой — Журнал для чтения воспитанникам военно-учебных заведений, 1849, № 314–316, под заглавием: «Сцены из жизни русских промышленников. — I. Гонка барок через Боровицкие пороги. — II. Мореход Хребтов», с подписями: «Н. Некрасов, Н. Н. Станицкий»; глава VI части четвертой (фрагмент) — Собрание стихотворений и отрывков в прозе для первоначального изучения русского языка. Изд. Ф. Студицкого. СПб., 1849, под заглавием: «Гибель барок на Боровицких порогах», с подписями: «Н. Некрасов, Л. Станицкий»; глава II части третьей, переделанная в драматический этюд. — Для легкого чтения. Повести, рассказы, комедии, путешествия и стихотворения современных русских писателей, т. 3. СПб., 1856, с. 253–281, под заглавием: «Осенняя скука. Деревенская сцена», с подписью: «Н. А. Н-в» и датой: «1848»; глава III части третьей («История мещанина Душникова») — Для легкого чтения…, т. 4. СПб., 1856, с. 228–274, под заглавием: «Портретист. Повесть», с подписью: «Н. Н. Станицкий»; ...

5. Хроника петербургского жителя

Входимость: 9. Размер: 122кб.

Часть текста: — из которой тотчас выпало письмо с красной печатью, — и поклонился с тою почтительною скоростию, в которой неподражаемы чиновники, хорошо знающие службу. После того он надел шляпу и продолжал свой путь. «Милостивый государь, вы потеряли письмо!» — кричал я вслед ему, но мрачный господин шел так скоро, что ничего не слыхал, и через минуту скрылся в дверях почтового отделения. Между тем я поднял письмо и прочел адрес: В P-в Б-бск, его благородию милостивому государю Калине Павловичу Кобелеву, градскому акушеру и кавалеру. Спустя минуту мрачный господин воротился, захлопал глазами, засуетился, натолкнулся на меня, чуть не сбил с ног и — не извинился. За такое оскорбление я счел себя вправе не возвратить письма и с четверть часа с непростительным наслаждением любовался, как мрачный господин метался из стороны в сторону, и еще с большим наслаждением слушал выразительные слова, которыми он журил себя за беспечность. Наконец я пришел домой, прочел письмо и рассудил, что лучше всего его послать в типографию. Вот оно: Милостивый государь и любезный друг Калина Павлович! Жизнь человеческая подобна кораблю, обуреваемому волнами. Ничего нет изменчивее счастия человеческого. У меня был приятель; влюбился, посватался, заказал новую пару, только бы обвенчаться: идет к начальнику просить позволения, а начальник ему в ответ: „Можете делать, что вам угодно: вы уж больше не служите!" Идет к невесте: по лицу так и видно, что в кармане отставка; невеста надула губки, мать прочла рассуждение о непрочности человеческих надежд в отставке, — и свадьба расстроилась! У меня был знакомый: целый век скупал разную рухлядь по базарам, столикам и ветошным лавочкам: „Хоть и не нужно, да дешево, — говорит, — пригодится!" Раз идет по рынку; человек в фризовой шинели держит в руке фуляр. — Что просишь? —...